-3-
Юлия Сысоева
Записки попадьи. Особенности жизни русского духовенства
УКЛАД И ТРАДИЦИИ
ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ
Прежде чем перейти к новой теме, чтобы повествование наше было наиболее полным, хочется рассказать несколько историй из жизни самых обычных священников, просто о том, как они живут.
Отец Майкл
У отца Михаила матушка регентша. Познакомились они в семинарии, куда будущая матушка поступила в регентскую школу, сразу после восьмого класса. Тогда, в начале девяностых, в регентскую школу еще принимали девушек с незаконченным средним образованием. Родом она из Подмосковья, из простой семьи, а отец Михаил родом из Мордовии, и тоже из простой рабочей семьи, а по национальности мордвин или наполовину мордвин, веселый, но не такой простой, как кажется на первый взгляд. Женился он сразу после третьего класса семинарии - летом, потом, с началом учебного года, снимали они с молодой супругой перекошенную избенку в Сергиевом Посаде возле самой железной дороги. От каждого проходящего поезда избенка эта охала и вздрагивала, как дряхлая старушка. Первое время у них даже посуды не было, поэтому ели они из одной тарелки. Но заканчивался курс семинарии, и впереди маячила перспектива распределения в Мордовскую епархию, куда ни ему, ни его жене совсем не хотелось. В отличие от своего неудачливого однокурсника, о котором речь шла выше, отец Майкл поступил мудрее, правда, пришлось пойти на хитрость: оставить семинарию, дабы избежать жесткого распределения и иметь возможность рукоположиться по желанию в подмосковной епархии, поближе к любящей теще. Ничего противозаконного в этой схеме нет, в конце концов, это его право. Ведь семинарист еще не священнослужитель и может выбирать. Ну а семинарию пришлось окончить позже, заочно.
Хитрость удалась, служить его отправили в Ступинский район, вначале в храм к благочинному, а затем дали настоятельство в церкви маленького поселка при птицефабрике, где местная администрация выделила семье священника однокомнатную квартирку в двухэтажном блочном бараке.
Почти все жители поселка работали на птицефабрике, которая активно испускала на всякого проезжающего вблизи нее нестерпимые миазмы.
В первое лето служения в семье отца Майкла родился первенец.
С этим поселком у отца Майкла связан один смешной случай, после которого местная шпана его сильно зауважала. Дело было так. Повадилось местное хулиганье его матушку дразнить. Когда она мимо проходит, они ее дразнят и обзывают нецензурно. Надоело это безобразие отцу Михаилу, поймал он зачинщика, местного авторитетишку, взял за грудки при всей честной компании.
А отец Михаил сильный, плечистый, вырос он в пьяном пролетарском городишке, поэтому со шпаной разговаривать умел виртуозно на понятном для них языке. Они-то думали, что попик к ним интеллигентный заехал и будет смиренно терпеть от них всякие безобразия и глазки в пол опускать.
И вот поднял он смиренно этого авторитетишку за грудки и говорит:
- Вот видишь палец? - и направляет свой указательный палец зачинщику прямо в глаз. Зачинщик весь изогнулся, побледнел, задергался. - Я тебе этим пальцем глазик-то щас выдавлю, и он вытечет, а мне за это ничего не будет, ничего.
И аккуратно поставил авторитета на землю. С этим и расстались. Говорят, что этот авторитет потом приходил прощения просить за недостойное свое поведение.
Через несколько лет отца Майкла перевели в более веселое место и дали восстанавливать очередной храм. Местная администрация опять предоставила жилье, на этот раз бывшую сельскую амбулаторию, без отопления и с прогнившими полами, да еще с бормашинами и допотопными зубоврачебными креслами впридачу. Сказали, что бормашины вскоре заберут. Как известно, дареному коню в зубы не смотрят. Батюшка амбулаторию отремонтировал, провел газ, отопление, удобства. Бормашины так никто и не забрал, стоят они у батюшки в сенях как главное украшение. Вскоре у них родился и второй сын. Отец Михаил восстанавливает храм, служит, а матушка регентует хором, бабушки же прихожанки во время службы нянчат младшего мальчика, а старший в алтаре уже прислуживает отцу.
В СЛАВНОМ ГОРОДЕ РОСТОВЕ
Отец Александр познакомился с матушкой в Москве, у себя на приходе, в Ан-вом монастыре. Оба они из коренных московских интеллигентских семей. Матушка вообще дочь дипломата. Отец Александр до семинарии служил в армии, в войсках ГУИНа. Вернулся из армии покалеченным - горбатым, без нескольких зубов, - однажды зэки взбунтовались и учинили жестокую расправу над конвоирами. Будущий отец Александр получил перелом позвоночника.
После семинарии и рукоположения отца Александра распределили в славный город Ростов Великий, на патриаршее подворье в полуразрушенном Авраамиевом монастыре, для восстановления там духовной жизни и богослужений.
Монастырь этот имеет славную историю. В одиннадцатом веке на месте нынешнего главного Богоявленского собора стоял идол Белее - бог плодородия, мерзость языческая. Идол этот наводил ужас на всю чудскую окраину. Говорят, что ему приносили даже и человеческие жертвы. И вот в то страшное время поселился там смиренный монах по имени Авраамий и вступил в неравную борьбу с темными языческими верованиями. Но язычники только высмеивали Авраамия и новое учение не принимали. Тогда Авраамий слезно призвал на помощь Господа и святого апостола Иоанна Богослова. В ответ на молитву Апостол Иоанн явился монаху во сне и повелел ему идти в великий город Константинополь, Авраамий безропотно отправляется в далекий путь. Но не успел Божий угодник дойти до реки Икши, как сам Апостол встретил его, вручил тоненькую тросточку и повелел сокрушить ею мерзкого идола. Вернувшись в Ростов, Авраамий, подошедши к идолу, ударил по нему тросточкой, и в тот же миг могучий идол рассыпался в прах, язычники же повержены были в страх и трепет перед чудом. На месте сего великого чуда позже и был основан монастырь. Находится он и ныне на самой окраине города, и экскурсии к нему не возят.
На протяжении многих веков Ростов был еще и кафедральным городом ростовских митрополитов, но мало кто знает, что город этот имел дурную экологию. Живописное озеро Неро, на берегах которого раскинулся сей древний город, совершено гнилое, и испарения его крайне вредны для здоровья, не говоря уже о полчищах злобных комаров, которые нещадно атакуют жителей от первого тепла и до белых мух. Поэтому назначение на Ростовскую кафедру архиереи всегда воспринимали как ссылку и немилость начальства, некоторые даже всеми правдами и неправдами старались проводить в городе только зимы, когда дыхание замерзшего озера становится наименее ощутимым. Были среди архиереев в славном городе и подвижники, например святитель Дмитрий Ростовский, собравший свод житий святых, аналогов которым по сей день не существует.
Первое наше посещение отца Александра состоялось более десяти лет назад. Перед нами предстала картина: полуразрушенный монастырь, в котором монахов еще не было, а служба шла в наспех отремонтированной надвратной церкви. Ветхое, полуразвалившееся здание бывшего братского корпуса, с клопами и тараканами, населенное в то время разношерстной публикой, большинство которой к церкви отношения не имели и беспробудно пили горькую. В этом убогом здании и жила семья отца Александра. Занимали они одну комнату с печкой, с собственным отдельным входом и с удобствами на улице, ну просто номер "люкс". Матушка Ирина ждала тогда второго ребенка, а первому едва исполнился год. В хлеву они держали коз, которых матушка сама доила; выросла она в Москве и представления о домашней скотине в принципе не имела, но на удивление всем крестьянские премудрости освоила достаточно быстро. В следующий наш приезд к ним, примерно через два года, матушка ждала третьего ребенка. Из бомжацких апартаментов они перебрались в простую деревенскую избу подле монастыря, которая была куплена церковью. Этот дом они ремонтировали много лет; как настоящие москвичи, не привыкшие к деревянным сортирам во дворе, создали в нем все удобства с ванной и горячей водой. Во второй наш приезд у отца Александра в хлеву блеяли многочисленные овцы, а во дворе стояло надежное транспортное средство - настоящий сивый мерин, впряженный в телегу. На этот "мерседес" он нас погрузил и повез на экскурсию по городу.
В один из следующих наших приездов матушка ждала четвертого ребенка. Но отец Александр сильно изменился - устал или постарел, да и загрустил он сильно, не было уже былого азарта и веселости. В хлеву на этот раз уже никто не блеял, в доме появился компьютер с Интернетом, а во дворе вместо мерина стоял старый раздолбанный "Опель" неопределенного цвета. Батюшка про свое новое транспортное средство сказал загадочно:
- Цивилизация.
Правда, "Опель" этот вскоре благополучно отправился на свалку, так как оказался в конец убитым и не подлежал восстановлению.
Несколько раз отец Александр пытался вернуться в Москву, но каждый раз возникали непреодолимые препятствия. Жилья своего у них нет, а перспектива жить в одной квартире с родителями и четырьмя детьми не радовала ни родителей, ни самого отца Александра.
Вскоре и в Ростове жить им стало негде. В монастыре стала возобновляться монашеская жизнь, появилась настоятельница и монахини с послушницами. Мать-настоятельница от священноначалия потребовала себе другого священника - отец Александр ей чем-то не угодил. Да и не удивительно - зная его столько лет, можно с уверенностью сказать, что человекоугодием он заниматься не будет. А игуменьи у нас на Руси, как правило, считают себя умнее священников, несмотря на апостольское повеление женам в церкви молчать. Поэтому дом, который отец Александр с матушкой столько лет ремонтировали, буквально отстроили заново, пришлось передать вновь прибывшему священнику. А отцу Александру предложили настоятельство в полуразрушенной церкви в городе. Семья вынуждена была срочно приобрести квартиру в городе, где периодически не бывает то холодной, то горячей воды.
МИССИОНЕРЫ
Наверное, многие и не знают, кто такие миссионеры. Многие думают, что священники у себя в храмах только требы исполняют, службы служат, проповедуют иногда, кто может, конечно, проповедовать, а кто не может - проповедь по бумажке читает или просто молчит, да и все, пожалуй. А в наше время тоже есть миссионеры - мало, но есть, - и служение это приравнивается к равноапостольскому, да не побоимся этого слова. Ведь первыми миссионерами были сами апостолы. Миссионер - это тот, кто непрестанно обращает в свою веру неверующих и заблудших, тот, кто проповедует иноплеменникам, и тот, кто не стесняется идти к сектантам и иноверцам. Миссионеру неинтересно быть просто требоисполнителем, читать по бумажке и заниматься проблемами исключительно своего прихода. Он ищет большего, он жаждет проповедовать тем, кто не слышал проповеди.
В девятнадцатом веке был один семинарист, который, проходя мимо дверей одной из "занятных" комнат академии, прочел объявление с предложением отправиться кому-нибудь из окончивших курс в Японию - настоятелем посольской церкви в Хокодате. Этот семинарист был будущим святителем Николаем Японским, основателем Японской православной церкви, отдавшим всю свою жизнь Японии и ее народу. В то время подобных судеб было много. Миссионеры бросали столицы, выгодные приходы, оставляли родных и близких и отправлялись на другой конец мира проповедовать веру Христову диким и забитым племенам, страдая от лишений, голода и болезней. Они любили грязных и неотесанных дикарей, делили с ними свою скудную трапезу, учили их грамоте и лечили их, и радовались как дети, когда дикари отвечали взаимностью.
Но и в двадцать первом веке встречаются миссионеры.
Несколько лет назад в Китае один московский священник организовал Китайскую православную миссию.
А началось все с китайца, которого отец Дионисий (так зовут этого священника) крестил еще в Москве. Потом появились другие китайцы, желающие принять от него святое крещение, потом отец Дионисий принялся изучать китайский язык, китайскую историю и культуру.
Отец Дионисий происходит из старой московской интеллигентской семьи, а его жена - дочь крупного преуспевающего бизнесмена. Познакомились они в собственном подъезде - оказались соседями по лестничной площадке. Семинарию отец Дионисий закончил за два года, сдав курс экстерном. Несколько лет он служил на одном московском приходе. За это время в семье родились два сына. Тесть подарил им роскошную четырехкомнатную квартиру. Казалось бы, чего еще в жизни не хватает? Служи себе и радуйся жизни. Так нет, Китай звал к себе своего миссионера, и семья уехала в Гонконг. Жена его не колебалась ни минуты и отправилась вместе с мужем, - вот вам и избалованная дочка богатых родителей. Эта семья - наши близкие друзья, отец Дионисий венчал нас и крестил нашу младшую дочку, но видимся мы теперь очень редко; нас разделяют тысячи километров и несколько часовых поясов.
Отец Хулагу
Так называет его один близкий друг; и мы не будем называть его настоящее имя. Отец Хулагу - еще один современный миссионер, один из немногих священников, преподающий прихожанам толкование Библии и бесстрашно сражающийся с разномастными сектантами. Сейчас редкий священник регулярно и всерьез занимается столь неблагодарным делом. Отец Хулагу не женат, но и не монах - довольно редкое явление для православного священника. Не будем объяснять, почему батюшка холост; так у него в жизни сложилось - вероятно, какая-либо печальная история. Он рано остался без родителей, они погибли в автокатастрофе, и воспитывала его бабушка.
Своего жилья у него тоже нет, несколько лет жил он в сторожке при храме, в котором служил, затем ушел за штат по состоянию здоровья и был приглашен одним игуменом на свой приход, где поселился при храме и при кухне.
Когда-то, еще в советское время, он учился в семинарии, из которой его благополучно выгнали по требованию уполномоченных - за публичную проповедь в центре Москвы, у памятника Юрию Долгорукому.
Он очень крупный и полный, но полнота его вовсе не от многоядения и хорошей жизни. Он тяжело болен сахарным диабетом, страдает одышкой и отеками, но несмотря на это несет свое миссионерское служение.
Он не боится вести диалог с сектантами и очень многих вывел из сект и буквально спас от погибели и разорения. За это сектантские главари ненавидят его лютой ненавистью.
Лет десять назад с отцом Хулагу произошел курьезный случай. В то время в России открыто действовала небезызвестная секта Аум Сенрике. И вот однажды сектанты решили похитить надоевшего попа - видимо, очень сильно он их допек, многих адептов увел, бизнес им попортил, сколько квартир и материальных благ не успели из-за него захапать.
Кстати, известно, что из этой секты мало кто выходил живым.
Как-то раз сектанты подогнали к храму, где служил батюшка, свой "микрик" (знаете, есть такие микроавтобусы японского производства). Итак, сектанты дождались, пока батюшка выйдет из храма. Взяли его два огромных качка под белы ручки и повели к автобусу, батюшка не сопротивлялся, а даже посмеивался над ними: "Ну-ну, посмотрим, что у вас получится". Но, подведя его к распахнутым дверям "микрика", сектанты поняли, что в автобус его затолкать просто не удастся: батюшка большой и грузный, руки-ноги растопырил, как в сказке про Бабу-ягу и Иванушку, и смеется над ними. Сектанты его и так и сяк, а он никак. Тут посланники Асахары поняли, что надо смываться, пока не поздно; прихожане, увидев происходящее, уже бежали на помощь и милицию успели вызвать. Сектанты батюшку бросили, погрузились в машину и укатили.
Во время чеченской войны много раз ездил отец Хулагу в Чечню, там многих крестил, напутствовал раненых и в тылу не сиживал, все ему надо было на передовую, под пули, туда, где все. У нас есть его фотография: улыбающийся отец Хулагу на танке, с автоматом Калашникова в руках. Конечно, из "калаша" он не стрелял, но попозировать попозировал.
Еще один примечательный случай из его жизни. Отец Хулагу был однажды в Индии в городе Бенаресе - с неофициальным визитом, но, наверное, тоже с целью проповеди. А как проповедовать, когда язык и нравы местного населения не знаешь? Батюшка гениально вышел из положения. Он купил цимбалы, сел на главной площади города и запел:
Имеет он одну слабость (правда, последнее время ему здоровье не позволяет) - любит хорошо выпить в компании друзей, а когда выпьет, начинает распевать песни на иврите, а то и в пляс пойдет, и тоже по-еврейски, так, что мебель сотрясается, как положено. Однажды на именинах моего мужа выпил, да так развеселился, что выпросил у нас себе в подарок израильский семисвещник. Пошли мы его провожать к метро. Он был со своим другом дьяконом. Дьякон его с одной стороны подпирает, мы с другой, а он идет, менорой размахивает и во весь голос поет на иврите, периодически нас расталкивает и приплясывать начинает; уж не помню, что за песня была, я все на прохожих оглядывалась и думала, за кого нас принимают. А песен он много знает и ивритом довольно свободно владеет, и все знают: коли батюшка с русского на иврит перешел - значит, совсем готов, и подливать ему больше не следует.
ПОСТЫ
Постам в религиозных семьях придают огромное значение, можно сказать, почти сакральное. В православной церкви в году четыре больших поста, различающихся между собой по строгости. Первый и самый наиглавнейший пост - Великий. Его начало зависит от даты Пасхи. А дата православной Пасхи определяется первым полнолунием после еврейской пасхи. Сложно, но не очень, - вся пасхалия рассчитана на много лет вперед.
Великий пост обычно начинается в конце февраля - начале марта, длится пятьдесят дней и завершается самым главным праздником - Воскресением Христовым, или Пасхой. Великий пост самый строгий. Запрещается употреблять пищу животного происхождения и рыбу. Рыба тоже продукт животного происхождения; тем не менее, ее нельзя есть только в особо строгие посты. Великим постом рыба разрешается только два раза - на праздник Благовещения и на праздник Входа Господня в Иерусалим. Наиболее строгими неделями считаются первая и последняя, или страстная.
Следующий пост - Петровский. Его продолжительность всегда варьируется и зависит от даты Пасхи. Если Пасха была поздняя, то есть приходилась на конец апреля - начало мая, то Петровский пост будет коротким. Самый длинный Петровский пост - сорок дней, а самый короткий - восемь. Заканчивается Петровский пост двенадцатого июля, на праздник апостолов Петра и Павла.
Далее идет Успенский пост, даты его начала и окончания всегда фиксированы - с четырнадцатого по двадцать восьмое августа, он такой же строгий, как и Великий.
И последний пост в годовом цикле - Рождественский, также с фиксированными датами. Начало поста двадцать восьмого ноября, окончание - седьмого января. Рождественский пост менее строгий.
Кроме длительных постов, есть еще и однодневные - это среда и пятница. Если посчитать общее количество всех постных дней, то их окажется гораздо больше, чем скоромных. Так что христиане в постах проводят гораздо больше времени, чем вне их.
Кроме гастрономических ограничений постами запрещается посещение различных развлекательных заведений: театров, кинотеатров. Постами не женятся. Дозволяется из уважения посещать свадьбы, например, неверующих родственников или близких друзей, но при этом из угощения можно будет выбирать только постное, да и засиживаться особенно не придется. В любой праздник надо помнить, что идет пост и необходимо во всем себя ограничивать.
Новый год всегда приходится на Рождественский пост, поэтому в религиозных семьях, особенно священнических, его почти не отмечают, а если и празднуют, то послабления в посте опять же никак не допускаются. Для православных существуют свои Новые годы - это не оговорка, у православных два признанных Новых года. Первый - это по старому стилю с тринадцатого на четырнадцатое января, второй - по церковному летоисчислению - первого сентября по старому стилю, то есть с тринадцатого на четырнадцатое сентября. Вместо Нового года широко отмечается Рождество.
В священнических семьях принято полностью соблюдать все установленные посты. По церковным нормам постами желательно воздерживаться и от супружеских отношений, по обоюдному согласию супругов, конечно. Но во многих семьях рекомендательный характер этой нормы воспринимается как жесткий запрет. Поэтому нарушение супружеских постов считается серьезным грехом, а зачатие детей во время постов - безблагодатным. Причем некоторые священники эту норму применяют не только к себе лично, но и к своим прихожанам, что зачастую осложняет семейную жизнь последних.
ПОСТНАЯ ТРАПЕЗА. ЗАГОВЕНЬЯ И РАЗГОВЕНЬЯ
Что же представляет собой постный стол и что такое заговенья и разговенья?
Как уже говорилось, постами разрешена только пища растительного происхождения. Многие православные хозяйки очень серьезно подходят к этому запрету и, придя в магазин, тщательно вычитывают на этикетках состав продукта, подолгу простаивая у прилавков. И если продукт содержит, например, яичный белок, сухое молоко или сыворотку, то он нещадно выбраковывается. Продукты, содержащие компоненты животного происхождения, называются скоромными - например, скоромный майонез, скоромное печенье, скоромный шоколад и так далее.
Постами особое предпочтение отдается грибам, орехам, бобам - всем тем продуктам, которые восполняют недостаток белка.
Растительное масло не всегда разрешается. Постами бывают особо строгие дни, когда даже эта последняя радость запрещается. Правда, столь строго постятся только в особенно радикально настроенных религиозных семьях.
Многие постами набирают лишний вес, так как скудный рацион, особенно в малоимущих семьях, где не могут позволить себе особое разнообразие овощных блюд и фруктов, с лихвой пополняется большим количеством хлеба, картошки и макаронных изделий.
Постная еда уже примерно через месяц начинает сильно приедаться и надоедать. Тем не менее многим посты очень нравятся.
Детей принято постить только с семи лет. До этого возраста для них не существует никаких запретов. Хотя, опять же, в некоторых радикально настроенных семьях детей приучают к посту с младенчества, для начала исключая только мясные продукты. Пост разрешается ослаблять беременным и кормящим женщинам, а также больным. Но в радикальных семьях беременные и больные зачастую постятся наравне с другими членами семьи.
День пред началом поста называется заговеньем и приравнивается к праздничному. Заговенье - это всегда хороший повод устроить семейный праздник или посиделки с друзьями, выпить, закусить и приятно провести время за увлекательной беседой, так как впереди длительный пост и развлечения будут сведены к минимуму. Скоромные блюда, оставшиеся после заговенья, нельзя употреблять на следующий день, а поскольку в России на праздники принято готовить обильный стол, то на заговенье существует реальная опасность переесть. Правда, эту угрозу могут устранить вовремя подоспевшие гости. А если переедание все же случилось, то впереди длительный пост - хороший повод устроить себе разгрузку.
Особой торжественностью отличаются трапезы на разговенья, так как они приходятся на самые большие праздники, особенно на Рождество и Пасху. На Пасху традиционно готовят куличи, крашеные яйца и пасхи - творожное блюдо, название которого часто путают с самим куличом.
У каждой хозяйки есть собственный фирменный рецепт приготовления кулича и пасхи, которым она всегда готова поделиться. Для православных хозяек, особенно священнических жен, неделя перед Пасхой является, пожалуй, самой тяжелой в году. Кроме многочасовых каждодневных богослужений, необходимо убрать дом, не просто убрать, а провести генеральную уборку, дабы встретить праздник в чистоте и уюте. Необходимо приготовить традиционную пасхальную трапезу, без которой праздник немыслим. А в семьях священников всегда готовятся к большему наплыву гостей; пекут огромное количество куличей - на раздачу прихожанам, на подарки: Хорошо, если матушке в такой ситуации помогают прихожанки. В общем, к концу страстной недели прихожанки и матушки валятся с ног от усталости; единственное, что укрепляет и ободряет - это приближающийся всеми любимый праздник.
Разговляться положено после торжественного богослужения. Во многих приходах принято разговляться всем вместе в трапезной при храме. Поэтому в трапезных перед праздником кипит бурная работа.
Батюшка всегда садится во главе стола. Если батюшек несколько, они располагаются по старшинству. Если на трапезе присутствует епископ, то первенство чести переходит к нему.
Трапеза начинается с общей торжественной молитвы, затем священник благословляет стол, и только после этого все приступают к еде.
Многие думают, что священники пьют исключительно кагор. Это совсем не так. Священники не любят кагор и крайне редко его пьют. Но этот стереотип настолько сильно укоренился в умах, что если священнику хотят подарить вино, то это обязательно кагор. Батюшка, принимая в дар бутылочку кагора, с трудом сдерживает кислую гримасу. Священнику лучше всего дарить красное сухое виноградное вино.
Раз уж зашла речь о винопитии, то стоит заметить, что употреблять спиртные напитки в православии не запрещено. Как говорится, "вино веселит сердце человека". Вопрос в количестве выпитого. Праздничный стол у православных, как правило, не обходится без спиртного, в том числе и крепкого.
КИЛОГРАММЫ КОНФЕТ И ТОННЫ ПЕЧЕНЬЯ
Любой человек, хоть раз бывавший в храме, наверняка обращал внимание на столик, скромно стоящий в боковом приделе, куда некоторые прихожане зачем-то кладут продукты. По традиции продукты приносят на поминовение усопших. Возле этого столика служат панихиду, называется он на церковном языке "канун", или, как говорят некоторые бабушки, "канон". Традиционно принято приносить конфеты, печенье, муку и хлеб, а также крупы и сладости. Нельзя приносить мясо. В храм запрещено даже входить с мясом, поэтому если вы купили батон колбасы и хотите зайти в церковь, лучше этого не делать или купить колбасу после посещения храма.
Возникает вопрос - а куда идут принесенные продукты? В первую очередь - на общую трапезу. Как известно, ныне редкий храм не имеет своей трапезной, где питаются не только батюшки, но и все служители и работники, включая сторожей, уборщиц и нищих. Часть продуктов идет лично священникам, остальное работникам. Мука идет на выпечку просфор, без которых не совершается литургия - главное таинство церкви. Для многих священнических семей сей продуктовый паек является хорошей поддержкой семейного бюджета. То, что продукты достаются лично священникам, утверждено канонами Церкви, которые берут начало с седой древности: в Писании сказано, что священники и их домочадцы питаются от алтаря Господня.
Конечно, если продукты предназначены для поминовения родных и близких и являются материальной жертвой к алтарю Божьему, то и приносимое должно быть лучшего качества, таким, какое сам будешь есть. Но у нас в церкви, как и везде в жизни, нищему можно отдать тряпку, в которой на даче навоз возить не будешь, а в церковь можно принести пожертвование по принципу "на тебе, Боже, что нам не гоже". Иногда доходит просто до смешного - муку несут с жучками и червячками, батоны с плесенью, а конфеты десятилетней давности, пропахшие нафталином. В церкви никто не принуждает делать пожертвования и приношения, поэтому если что-то надо отнести на помойку, лучше туда это и отправить.
Учитывая эти обстоятельства в семьях священников детям просто нереально запретить есть сладкое: его всегда так много, что не есть просто невозможно. Но даже если матушке удается контролировать процесс потребления сладкого в своей семье, все равно на приходе детям священников прихожане всегда пытаются сунуть как можно больше сладостей и конфет. Горы печенья и шоколада матушки постоянно раздают соседям и друзьям, но все равно оно сыплется отовсюду, как из рога изобилия, заполняет все пространство в кухонных шкафах. В семье может не хватать денег, овощей и фруктов, но макароны, хлеб и конфеты есть почти всегда, и никуда от них не денешься; священника, как врача, народ задаривает конфетами, конфетами и ведрами кагора. А матушки на любой праздник, в свою очередь, одаривают в школе всех учителей, в поликлинике всех врачей, а также своих подруг и соседок огромными коробками конфет.
ЭТИ БЕСКОНЕЧНЫЕ ГОСТИ
Гости в священнической семье явление практически постоянное, можно сказать - стихийное бедствие, и ложится это явление-бедствие дополнительным грузом на плечи супруги священника. Представляете, вечер, детей надо накормить, помыть, уложить, у старших проверить уроки, а тут толпа гостей: "Мы к батюшке, мы вот и тортик принесли". И начинается чай, еда, разговоры до полуночи, а жене - принеси, подай да с нами посиди. "Ой, а можно ложечку, сахар размешать, а где у вас здесь туалет, руки помыть, а можно позвонить", - и так далее, и тому подобное.
А бывает и такое: приходит матушка с работы (если она, конечно, работает), вваливается с сумками в квартиру, а там гости: "А мы отца N ждем. Он скоро подъедет? Он нас к семи пригласил, и нет его до сих пор". Вопрос: кто гостей пустил? Дети дверь открыли, привыкли уже.
Но гости запланированные еще большее стихийное бедствие. Тут уже жене необходимо готовить праздничный стол, причем количество персон почти всегда является математической неизвестной. Как правило, количество гостей превышает максимально допустимый объем народа на метраж квартиры.
Например, на именины батюшки поток посетителей с поздравлениями может быть почти непрерывным. Приходит кто угодно, в любое время, хоть к шапочному разбору, - и опять тащи тарелку, доставай закуски. Прихожая заваливается горами шуб и курток, километрами обуви, с которой натекают лужи грязи (если дело происходит зимой), букетами, которые занимают всю мыслимую и немыслимую тару:
Жить на виду у всех, при постоянном присутствии людей непросто, иногда это начинает серьезно утомлять.
Одна матушка рассказывала нам, что, когда они с семьей жили в селе рядом с известным монастырем, не было ни дня, что бы в доме не ночевали малознакомые или совершенно незнакомые люди, от одного-троих в будни, до пятнадцати-двадцати по праздникам.
Приезжали люди, как правило, с записками примерно такого содержания: "Тамара из Вятки останавливалась у Вас на праздник Воздвижения три года назад, помнит и молится и просит принять троюродную сестру двоюродного брата внучатой племянницы, приехавшую в паломничество..."
Естественно, Тамару из Вятки давно никто не помнил, наверное, не помнили уже на следующий день после того, как она покинула сей гостеприимный дом, но принимать паломников эта семья считала своим христианским долгом и принимала всех, кто стучался в дверь. Вообще для нашей современной жизни это удивительный пример.
За много лет такой жизни матушка, рассказавшая о себе эту историю, разучилась варить суп в кастрюле объемом менее 20 литров. А картошки у них на кухне чистили минимум по ведру в день. Конечно, паломницы помогали ей готовить, но жить в постоянном присутствии посторонних людей, наверное, подвиг.
СЕМЕЙНЫЕ ПРАЗДНИКИ
Семейные праздники - в основном именины членов семьи. В православной среде дни рождения отмечают редко, главным личным праздником считаются именины, в церковном понимании это день небесного тезки. Если у батюшки на приходе именины, то это, как правило, общеприходской праздник. Я уже немного описала особенности именин в церковном доме. Именинника-батюшку все поздравляют, служится праздничная служба и, конечно, накрывают стол - либо дома, либо непосредственно на приходе при трапезной. Праздник на приходе существенно облегчает жизнь жены священника.
Я ненавижу гражданский Новый год по одной простой причине: из-за предновогоднего безумия, творящегося в наших магазинах. Терпеть не могу очереди, я в них настоялась еще в советские годы и больше не хочу, сыта по горло. Но, увы, приходится в это безумие окунаться вместе со всеми, по полной программе, и вот почему: именины моего мужа приходятся на 30 декабря по новому стилю. Для меня это один из самых тяжелых дней в году. Тяжесть усугубляется Рождественским постом, когда от гостей не отделаешься каким-нибудь мясом, запеченным в духовке. Приходится готовить массу рыбных закусок, солянку из семги и прочее. И вот представьте: подъезжаю к "Ашану" 29 декабря, вначале не могу поставить машину, затем с ужасом понимаю, что нет свободных тележек. Затем с еще большим ужасом созерцаю километровые очереди в каждую кассу и телеги, доверху забитые всякой снедью, и подсчитываю, сколько на одну такую телегу каждый кассир тратит времени и сколько телег может оказаться впереди меня, плюс толчея возле каждой полки и невозможность спокойно пройти. Меня охватывает ужас. Я понимаю, что надо уносить ноги, иначе я потрачу здесь полдня, последние силы, а мне еще квартиру убирать.
В полном разочаровании отъезжая от "Ашана", я опять задаю себе глупый вопрос: ну почему именины моего мужа приходятся на этот дурацкий Новый год? А потом утешаюсь, что перед Рождеством в нашей стране в магазинах нет такого ажиотажа, и думаю: пусть празднуют Новый год, нам спокойнее.
Рождество является вторым после Пасхи и одним из любимейших семейных праздников в религиозных семьях. Это елка, подарки, поздравления. Это возможность собраться всем вместе за семейным столом. Но сугубо семейного праздника, как правило, все равно не получается из-за очередного наплыва гостей.
Рождество и Пасха - два праздника, на которые в храмах обязательно служат ночную службу. Для церковного человека без службы, особенно ночной и торжественной, праздник не праздник. И если для светского человека кульминационной частью любого праздника является стол, то для церковных людей кульминация происходит на богослужении, а застолье - это логическое продолжение торжества, но никак не самоцель, как ни странно.
Рождество очень любят дети - за подарки и за ожидание чуда, в которое верит каждый ребенок. В священнических семьях Рождество считается главным детским праздником. Для всех детей обычно организуют елку на приходе и разыгрывают спектакли с волхвами, пастухами и яслями с младенцем Христом. Дети от всего этого в восторге, а взрослые придают таким представлениям серьезное религиозно-воспитательное значение.
Праздник Рождества не ограничивается одним днем, а занимает целую неделю, называемую святками. На святках принято колядовать, то есть распевать колядки, наряжаться в карнавальные костюмы и выпрашивать гостинцы; правда, традиции колядований стремительно вымирают, а там, где их пытаются возрождать, выглядят как-то неестественно и убого. А вот со святочными гаданиями Церковь борется жесточайшим образом. Православные вообще не гадают, так как гадания приравниваются к колдовству, и за подобное "баловство" могут отлучить от причастия.
ДУХОВНИЧЕСТВО И ОБЩИННАЯ ЖИЗНЬ
Есть приходы, где существуют четко сформированные общины. Общину можно сравнить с дружной деревней, где все друг друга знают, помогают, поддерживают, вместе отмечают праздники, вместе переживают горе. Возглавляет и объединяет общину священник, к которому прихожане относятся как к духовному отцу. На церковном языке его называют духовником. Многие православные желают иметь своего духовника, к которому в любой момент можно обратиться за советом, поддержкой, который знает все их проблемы и трудности, как семейный врач знает все болезни своего пациента, и ему не нужно каждый раз объяснять все с начала. Поэтому зачастую верующие, особенно новоначальные, стремятся найти собственного духовника. Многие священники сами имеют духовников - более опытных священников, с которыми они советуются в важных делах. Ведь сам священник зачастую нуждается в поддержке и окормлении. В идеале духовный отец должен быть один на всю жизнь, но кто-то меняет духовников или переходит из одного прихода в другой. Правда, шатания по духовникам и из прихода в приход в православии не приветствуются.
Недостатком таких общин является некая закрытость; вновь пришедшего там не будут принимать с распростертыми объятиями, чужака скорее вежливо не заметят, оказывая ему минимальные знаки внимания. И только если человек будет постоянно посещать их церковь, его постепенно примут. Из-за закрытости подобных общин от внешнего мира существует опасность возникновения внутреннего гуруизма. Мол, наш батюшка самый-самый, мы к другому не пойдем. В таком случае все зависит от священника - насколько ему хватит мудрости, силы не культивировать это явление.
Причем, чем большим гуруическим настроем отличается община, тем более она закрытая.
В самом центре Москвы, возле знаменитого Дома на набережной, есть закрытая община, члены которой большие любители древнерусского наследия. Женщины в общине ходят в народных сарафанах, платки носят по-старообрядчески, закалывая под горлом булавкой, мужчины предпочитают косоворотки, стрижки под горшок и скрипучие сапоги. Хорошо, что лапти не догадались носить. Но любовь к национальному костюму можно было бы рассматривать просто как милую причуду одного отдельно взятого прихода, если бы не поголовная эсхатологическая настроенность или эсхатологический страх членов общины, из-за которого общение с ними как с нормальными людьми становится практически невозможным. Вы спросите, что такое этот эсхатологический страх. Это очень интересное явление - страх конца света и прихода антихриста; под его действием начинают бояться любых новшеств, от старого привычного телевизора и до всяких паспортов, ИННов и пластиковых карт. Сколько людей носители этого псевдоправославия в свое время оттолкнули от веры, трудно сказать. Но, как говорится, каков поп, таков и приход, такова жизнь. Не нравится вам эсхатологический психоз, идите в нормальный храм, где этого нет. В общем, кто больше знает, тот меньше влипает, - читайте нашу инструкцию дальше.
Есть храмы, где никакой общинной жизни не существует вовсе; такие храмы среди православных называются "захожанскими". Эти приходы похожи на городские многоэтажки, где соседи, живущие на одной лестничной площадке, едва знают имена друг друга, а уж живущих в одном подъезде не всегда узнают в лицо. Такие храмы изобилуют злобными шипящими старухами, готовыми растерзать любую не по форме одетую барышню, там часто встречаются вечно спешащие и замотанные священники, не способные толком выслушать пришедшего к ним человека. Да, земная церковь не идеальна, в ней есть свои "тараканы". Поэтому глупо обижаться, если вас вдруг обругали или не выслушали, это не значит, что ситуация везде одинакова. Просто еще раз делаем вывод: кто больше знает, тот меньше влипает.
Хотите, подскажу, как, зайдя только лишь в притвор церкви, можно отличить общинный храм от просто "захожанского"? Очень просто - по доске объявлений. Если доска объявлений увешана рекламными листовками фирм, предлагающих паломнические поездки, и других объявлений нет, то это "захожанский" храм. Если кроме паломнических листовок доска объявлений изобилует объявлениями следующего содержания: "По благословению настоятеля многодетная семья примет в дар детскую коляску... Лежачая больная нашего прихода срочно нуждается... Православные котята в хорошие руки... У нашей прихожанки сын... Семья нашего алтарника снимет... Комната обмена детскими вещами работает...", то смело можно делать вывод, что за дверями храма обитает крепкая дружная община. Стоит отметить, что общинные и "захожанские" храмы имеют одну общую особенность - наличие постоянных прихожан. Только в "захожанских" храмах люди приходят просто в храм, а в общинном еще и к батюшке, и к своей тусовке. Так что у каждой медали две стороны.
РЯСЫ, БОРОДЫ И ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ
Почему священники не могут быть как все? Поменьше выделяться из толпы: стричься, бриться и носить костюмы. Вон у католиков священники выбриты, подстрижены и в костюме. Их от мирян отличает только белая референтка на шее вместо галстука. А наши?!
Такое часто приходится слышать от людей. Православные священники никогда не стремились быть похожими на всех остальных, их традиции не меняются вот уже два тысячелетия и меняться не собираются, их надо воспринимать такими, какие они есть. Их служение настолько оторвано от мирской жизни, что требует сохранения внешних атрибутов как прикрытия от всего внешнего. Священник находится на служении, а следовательно, носит форму; военный тоже обязан носить форму.
Так как же, согласно традициям, должен выглядеть православный священник? Наиглавнейшим атрибутом российских священников является борода. На Украине из-за сильного влияния Запада далеко не все духовенство носит бороды.
Существует несколько традиций, напрямую связанных с радикальной или либеральной настроенностью духовного лица.
Старые священники, выходцы из интеллигенции, всегда очень любили коротенькие профессорские бородки, а выходцы из простого народа, как правило, носят пышные окладистые бороды-лопаты. Как правило, чем либеральнее батюшка, тем короче его волосы и борода.
Традиция носить длинные волосы корнями уходит в глубокую ветхозаветную древность, когда назареи, то есть посвященные Богу, не стригли волос, ногтей и не пили вина; правда, на современных священников последние два пункта не распространяются. Особенно смешно будут выглядеть нестриженные ногти.
Вообще, носить длинные волосы священнику совсем необязательно, это просто традиция, которую можно соблюдать или не соблюдать в зависимости от вкусов и желания. При этом совершенно непонятно, почему некоторые православные миряне носят длинные волосы. Здесь уже вмешиваются каноны, которые запрещают обычным мужчинам не стричь волосы.
Теперь об одежде. До революции белые священники (то есть женатые) всегда носили рясы и широкополые шляпы, монашествующие же шляп не носили. Сейчас священники шляпы давно не носят, на смену им пришли более традиционные скуфьи (куполообразная шапочка). Наперсные кресты появились только при Николае II.
В советское время священникам было запрещено появляться в рясе вне церкви. За много лет они настолько к этому привыкли, что когда Союз рухнул вместе со всеми запретами, продолжали упорно следовать сей новой традиции, иногда даже запрещая молодым священникам ходить в рясах. В начале девяностых эти традиции были еще настолько сильны, что далеко не всякий батюшка решался спуститься в метро или пройтись по улице в рясе. Сейчас ситуация изменилась радикально, теперь гораздо меньше священников носят мирскую одежду.
Ряса представляет собой длинную широкую одежду с очень широкими рукавами, прикрывающими почти всю ладонь. Но ряса - это верхняя одежда, под ней положено носить подрясник, который от рясы отличается узкими рукавами с манжетами, как на рубашке, более узким покроем и наличием глубоких карманов, в которые должен обязательно помещаться требник - довольно увесистая книга небольшого формата, содержащая тексты треб. Ряса не имеет карманов, так что воры-щипачи отдыхают.
По поводу отсутствия карманов в рясе - еще один анекдот из нашей реальности. Едет священник в метро. И вдруг чувствует, что кто-то пытается залезть к нему в несуществующий карман. Батюшка делает вид, что ничего не замечает, наблюдая, что будет дальше. Вор предпринимает еще одну тщетную попытку найти вожделенную поповскую мошну. В следующее мгновение рука воришки попадает в руку смеющегося священника. "Ну что, поправил свое материальное положение?"
Надо сказать, что ряса хорошо удерживает тепло в холод и защищает от зноя в жару. Правда, в сильную жару во всем черном можно расплавиться, поэтому летняя одежда, как правило, светлых тонов.
Существует и своеобразная поповская мода; рясы, подрясники и скуфейки могут отличаться покроем. Например, сейчас очень распространены так называемые греческие рясы и скуфьи, пришедшие в Россию из Греции. Провинциальные священники очень любят разноцветные скуфьи из бархата. А в семидесятыевосьмидесятые годы среди духовенства была мода на разноцветные рясы, которая прошла уже в середине девяностых. Среди украинских священников по сей день существует мода на широкие вышитые цветными нитками и бисером пояса, которые надевают на подрясник.
Священнические и богослужебные одежды, как правило, шьют на заказ; готовые изделия продаются, но в меньших количествах. Обычная ряса стоит две-три тысячи рублей. Подрясник - до двух тысяч. Зимняя ряса стоит как хорошее пальто. Правда, охотников носить зимние рясы среди духовенства немного. В качестве зимней одежды священники предпочитают носить обычные пальто, дубленки или куртки. Скуфья - от трехсот рублей до тысячи. Зимняя - на натуральном меху, как обычная меховая шапка. Кстати, католические священники все, вплоть до нижнего белья и носков, покупают в специализированных магазинах. У нас в России такого, конечно же, нет. Брюки, нижнее белье и прочее приобретается в самых обычных магазинах.
Богослужебные одежды мы описывать не будем, так как об этом можно прочитать в любом катехизисе. Их очень много, они имеют совершенно разное назначение. Основные - это фелонь и епитрахиль, без них священник не может служить литургию. Одно стоит сказать, что некоторые элементы богослужебного облачения являются наградами, которые, как и военным, дают за выслугу лет и другие заслуги.
Например, самая первая награда - так называемый набедренник, элемент богослужебного облачения прямоугольной формы, который носят на боку, поэтому он и называется набедренником. Следующая награда - камилавка, бархатный головной убор синего или красного цвета. Одевают ее только на богослужении (не путать со скуфьей, которая носится вне богослужений и имеет другую форму). Далее следует наперсный крест - позолоченный крест четырехконечной формы, а не шестиконечной, как у начинающих священников. На церковном сленге называется "золотой крест". После золотого креста идет крест с украшениями вместе со званием протоиерея (прото - первый или старший, а обычный священник - иерей). После креста с украшениями - митра, особый головной убор из парчи, украшенный камнями или стразами. После митры - палица, ромбовидное украшение из парчи, надеваемое, как на и набедренник, сбоку. Вот, пожалуй, и все священнические награды.
ДОСУГ
Может создаться впечатление, что священники совсем не умеют отдыхать. Это вовсе не так. Священники очень любят посидеть за столом в приятной компании, за душевными разговорами, и очень любят петь. Представители духовного сословия в основном обладают превосходными голосами, зачастую достойными оперного театра. Причем некоторых хлебом не корми - дай попеть. Репертуар может быть самым разнообразным: это колядки, народные песни, романсы и даже оперные арии. Особенно любят батюшки соревноваться, кто громче и дольше протянет. Голоса у них бывают настолько мощны, что никакие динамики не нужны. А других хлебом не корми - дай поспорить на богословские темы.
Еще любят священники выезжать с друзьями на природу, на шашлыки. Семьями, или чисто мужскими компаниями, к кому-нибудь на дачу, с банькой, пивом и воблой. Ведь попариться в русской бане и понырять в сугроб они тоже большие мастера. Причем пару нагоняют по-русски! Баня - это всегда компания и задушевные разговоры, это настоящее русское удовольствие, от которого отказываются только "язвенники".
У священства бывают и отпуска - как положено, раз в год, на месяц или на две недели, в зависимости от ситуации на приходе. Очень сложно вырваться в отпуск сельским батюшкам: там, где в храме один священник, это чревато тем, что богослужебный круг придется прерывать, храм закрывать, прихожанам объяснять ситуацию или искать замену на время отпуска, а это на селе практически невозможно. Поэтому зачастую многие сельские священники по многу лет не бывают в отпуске. Чтобы уйти в отпуск, пишут прошение епархиальному архиерею, он в свою очередь решает, отпускать священника или не отпускать. Кстати, в официальных формулировках нет такого понятия, как отпуск для отдыха. Формально отдых служителю церкви не положен. Поэтому в прошении пишут "разрешить отпуск для лечения".
ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ РЯДОВОГО СВЯЩЕННИКА
Так как же проходит обычный день обычного священника? Попробуем составить распорядок дня с комментариями. Прежде всего, следует отметить, что у священнослужителей ненормированный рабочий день.
Подъем в 6.00-7.00
Завтрак отсутствует. Священник служит литургию строго натощак. Перед службой, после 24 часов, ни есть, ни пить категорически нельзя, даже лекарства.
Начало службы в 7.00 или в 8.00. Священник появляется в храме задолго до официального начала службы.
Литургия длится два-три часа, сразу после нее начинаются храмовые требы - венчания, молебны, отпевания, панихиды, крестины.
Окончание службы в 13 или 14 часов. А теперь обратите внимание, что священник на ногах без еды и питья к этому времени уже семь часов!
Обед примерно в 14 часов. Многие упрекают священников: мол, очень часто батюшки толстые или с брюшками. Наверное, едят много. Жизнь у них такая изобильная и праздная, вот и толстеют. Попытаемся ответить на вопрос, откуда берутся брюшки.
Во-первых, как вы думаете, после шести-семичасового служебного дня, без еды и питья, на ногах, при колоссальной эмоционально-психической нагрузке, - какой будет аппетит? О каком здоровом питании в такой ситуации может идти речь? А после обеда у священника выдается час-другой свободного времени, которое он, как правило, стремится употребить на сон, так как просто валится с ног от усталости. Хотя бывает, что этого времени вовсе нет. Поэтому если человек склонен к полноте, то в этих благоприятных условиях вес начинает превышать положенные нормы.
Во-вторых, брюшки - это профессиональное заболевание. Скажите, много ли оперных певцов без животиков? Наверное, нет. Так вот, живот - это от голосовых нагрузок, которые ничуть не меньше, чем у профессиональных певцов. Это связано с физиологическими изменениями в организме, когда во время пения повышается внутреннее давление в легких и брюшной полости. А батюшки, не обладающие сильным голосом, как правило, и брюшка не имеют.
17 часов - вечерняя служба. Ее может и не быть, тогда батюшка сразу после обеда и до вечера отправляется на требы - это причащение и соборование больных на дому или в больнице, освящение квартир. Это могут быть и похороны, с поездкой на кладбище. Многие священники вечером преподают на различных богословских курсах. Многие посещают дома престарелых, колонии, безнадежных больных и так далее и тому подобное. Дел у священника всегда много.
Если есть вечерняя служба, она заканчивается самое раннее в 19 часов, а может и в 20, и в 21. А далее исповедь и личные беседы с прихожанами.
В 21 или 22 часа - окончание рабочего дня.
После 22 часов ужин.
На этом, пожалуй, остановимся.
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ
Варикозное расширение вен - от постоянных нагрузок на ноги.
Сердечно-сосудистые заболевания, гипертония - от эмоциональных нагрузок.
Ожирение; о нем говорилось выше.
Желудочные заболевания - от неправильного питания и постоянных стрессов.
СМЕРТЬ И ПОГРЕБЕНИЕ
Мы уже очень много говорили о жизни священников, правда, о бытовых ее сторонах, об их вкусах и традициях. Думаю, пора перейти к теме, которую в мирском бытии люди стараются обходить стороной. Это - смерть, или, по-христиански, переход в вечную жизнь. Самое главное, без чего христианство не существует, - это без веры в воскресение и жизнь вечную. Поэтому служение священника и жизнь мирянина - это подготовка к вечности. Да и в своем служении священник со смертью сталкивается гораздо чаще, чем все остальные. Ведь по долгу службы ему приходится напутствовать умирающих, отпевать, утешать родственников и это, пожалуй, посложнее, чем работа врача, который тоже часто сталкивается со смертью. Врач зачастую привыкает к смерти, абстрагируется и относится к ней как к неотъемлемой части работы, и утешать родственников он совсем не обязан.
Погребение священников по чину отличается от погребения мирян. Федор Михайлович Достоевский в "Братьях Карамазовых" очень подробно описывал погребение старца Зосимы, цитируя при этом церковный большой требник. Но старец Зосима был в произведении великого писателя иеросхимонахом, а погребение монашествующих отличается от погребения мирских священников, поэтому я думаю, что стоит пойти по стопам Федора Михайловича, еще раз процитировав большой требник, дабы читатель почувствовал язык и красоту богослужебной книги...
Егда кто от мирских священников отъидет ко Господу, приходят три священницы (священника. - Ю. С), и снемлют его со одра, и полагают на земли на рогозинине. И понеже не подобает измовену быти (то есть не омывают. - Ю. С), обнажену от священников, отирают его с елеем (маслом. - Ю. С.) чистым.
Таже одевают его обычными его одеждами: потом же во всю священническую одежду, и покрывают лице его воздухом (воздух, окончание на последний слог, - это такой плат, применяемый в богослужении. - Ю. С), и полагают святое евангелие над ним. Таже приходят священницы облачены во священническия одежды:
А далее начинается последование погребения.
Лицо почившего священника не открывают, открытыми во гробе остаются только кисти рук, к которым прикладываются прощающиеся. Над новопреставленным (так в православии называют недавно умершего) читают Евангелие, а не Псалтирь, как над мирскими. Чин погребения мирян от чина погребения священников отличается настолько, что одновременное погребение с мирянами становится невозможным.
Хочу рассказать о двух родных братьях, священнике и епископе, несколько лет назад внезапно ушедших из жизни - наверное, очень сильно любили друг друга, - и об их матери, которая похоронила двух сыновей в один год.
Если ехать на машине по Волоколамскому шоссе из центра, то почти у самого МКАДа, среди серых и пыльных автосервисов, шиномонтажей, гаражей да ангаров, среди унылой промзоны и постоянно грохочущей железной дороги, стоит великолепный храм красного кирпича, украшенный изысканными цветными мозаиками. Сбросив скорость и присмотревшись, возле самой алтарной апсиды можно увидеть массивный крест черного камня. Под крестом этим покоится прах первого после эпохи разорения настоятеля, который почти десять лет восстанавливал этот храм из разрухи и запустения.
Семья, о которой пойдет речь, настолько известна в московских церковных кругах, что было бы нелепо рассказывать о них с измененными именами, да и сами они никогда не скрывали от людей своей жизни. Наталья Николаевна, мать почивших, сама уже написала несколько книг о своей жизни и о детях.
Семья эта так многочисленна, что ее можно по праву назвать не просто семьей, а уже целым кланом и образцом патриархальных священнических семей.
В далекие послевоенные годы девушка из московской профессорской семьи (семья была глубоко верующей) полюбила юношу, сына простого деревенского дьякона, репрессированного в годы гонений. Девушку звали Наталья Пестова, а юношу Владимир Соколов.
Они поженились, и девушка, ставшая Натальей Николаевной Соколовой, оставив институт и горячо любимых родителей, переехала к мужу в подмосковное село Гребнево, в маленький деревенский дом, где кроме них жили свекровь и семья брата мужа. В этом селе она провела двадцать лет, родив мужу пятерых детей и претерпев немало скорбей и трудностей. Со временем муж ее стал известным московским настоятелем и всю жизнь, до самой кончины прослужил в храме Адриана и Наталии в Бабушкине. Дети их, три сына и две дочери, все пошли по церковной линии. Два сына стали священниками, один избрал монашество и впоследствии удостоился даже епископской чести, обе дочери стали регентами в храме, одна из них - женой священника. Все, кроме сына-монаха, обзавелись многодетными семьями.
Младший сын, отец Федор, был самым многодетным из всего клана Соколовых - супруга подарила ему девятерых детей за восемнадцать лет совместной жизни.
Познакомился он с будущей своей матушкой все на той же семинарской кухне. Жена его родом из Белоруссии, из бедной крестьянской многодетной семьи. С раннего детства привыкла она к труду. Абсолютно тихое, смиренное и безропотное создание, она обладала веселым нравом и легким характером. Почти четверть века назад она оставила свою семью и уехала работать в семинарию в поисках духовного служения и личного счастья, где и обрела горячо любимого супруга, которого называла Федечкой и перед которым всю жизнь преклонялась, безропотно неся тяготы священнической жизни и материнской доли.
За два месяца до трагической гибели у отца Федора и матушки родился девятый ребенок. Трудно представить, что пришлось пережить вдове отца Федора, так внезапно оставшейся одной с девятью детьми. Отец Федор погиб 21 февраля, в день своих именин, по дороге в Плес, разбившись на машине вместе с водителем.
Узнав о трагедии, из Новосибирска сразу же прилетел его брат - владыка Сергий, тогда бывший епископом Новосибирским и Бердским. Владыке пришлось облачать останки брата в священнические одежды и полагать их во гроб. Говорят, родным он брата так и не показал, сказав, что страшно смотреть. А матери показал лишь одну щеку сына.
Братья Федор и Сергий очень любили друг друга, о силе их связи между собой знают только самые близкие люди и Господь Бог. Кончину брата владыка Сергий пережить не смог. После похорон он так и не пришел в себя от горя, постепенно терял силы и угасал. Скончался владыка Сергий через восемь месяцев после похорон возлюбленного брата, которого в детстве носил на руках и останки которого собственноручно укладывал во гроб.
Для жены отца Федора смерть горячо любимого мужа не прошла бесследно - она тоже словно начала таять, подверглась тяжелому нервному расстройству. Хотя ее старшие дочери уже замужем и подарили своей неутешной маме внуков, все равно, видя эту семью, понимаешь, что печать горя с них так и не сошла. И даже маленькая Аня, которая знает отца только по фотографиям и рассказам родных, смотрит не по-детски серьезно.
Наверное, это и есть возлюбить даже до смерти, не знаю.
Эта семья - пример редкой в наше время великой любви между родными. Сейчас эта любовь так редко встречается, что невольно удивляешься подобным жизненным примерам. У меня брат и две сестры. Но разве могу я сказать, что они меня любят так сильно? И я не могу сказать, что так их люблю.
Мне рассказывали про одну матушку, которая, похоронив мужа и поскорбев немного, вскоре поняла, что жизнь вдовы намного легче, проще и свободнее. Принадлежишь опять только себе, как до замужества, и не надо больше ждать вечно запаздывающего супруга, принимать гостей, рожать детей, и прочее и прочее.
СО СТОРОНЫ
КАК ПОПОВ ИЗОБРАЖАЮТ В ФИЛЬМАХ
Если режиссер хочет показать работу врача, то он постарается максимально правильно применить медицинскую терминологию, если он изображает следователя, то поинтересуется уголовным кодексом и не станет придумывать несуществующие статьи и путать термины, дабы не быть осмеянным и не создать низкопробную картину. Представляете, как будет в фильме выглядеть врач, ставящий пациенту капельницу вверх ногами? А как будет выглядеть милиционер с погонами полковника, к которому обращаются "товарищ сержант"? Но если перед режиссером стоит задача изобразить священника, то почему-то режиссер считает, что подойти к этому можно сообразно с собственными представлениями, не утруждать себя излишними деталями. Поэтому в фильмах часто поют совсем не те молитвы, например на венчании заупокойные, актер, играющий священника, неправильно облачен, на пальце у него обручальное кольцо, а реплики он произносит таким голосом, как будто ему наступили на любимую мозоль либо у него случилось обострение геморроя.
Я до сих пор не видела ни одного художественного фильма, в котором священник был бы более или менее похож на настоящего. Конечно, в советское время их по заданию партии и правительства положено было изображать в карикатурном виде, но совершенно непонятно, почему это продолжается до сих пор. Привычка - дело стабильное:
Например, известный сериал про милицию, эпизод, где оперативник встречается со священником. Первое, что бросается в глаза, это несуразно огромный крест на шее. И откуда они такой взяли? Такое впечатление, что со стены сняли и актеру на шею повесили. Второе - режет слух неестественная речь актера.
И так во всех фильмах - священники похожи на ряженых попрошаек из подземного перехода.
А как они разговаривают? Лучше бы молчали. Почему-то считается, что священник в нормальной современной жизни употребляет в речи сплошные славянизмы, как Иван Грозный из фильма "Иван Васильевич меняет профессию", вроде: "Ты почто боярыню обидел?" или "Покайся, дочь моя". Откуда такая дикая необразованность, понять невозможно.
ПОПОВСКИЙ ЯЗЫК
Раз уж мы заговорили о славянизмах, то стоит развеять этот миф и рассказать, как же реально в жизни общаются батюшки, на каком языке они разговаривают. Прежде всего, на нормальном, самом обычном русском языке, если они русские, а не буряты. Конечно, язык священников лексически богаче и больше насыщен фразеологизмами. В их речи полностью отсутствуют сквернословие, божба и чертыханье, к которым так привыкло ухо современного человека. Если вы случайно в автобусе наступаете кому-то на ногу, извиняетесь, то обычно слышите за спиной злобное шипение типа: "Гос-споди". Для священника, да и для любого христианина немыслимо вот так запросто бросаться именем Бога.
Существует своеобразный поповский сленг, в котором славянизмы употребляются в качестве сатирических оборотов. Ведь в большинстве своем священники народ веселый, любящий пошутить, посмеяться, их хлебом не корми - дай поговорить да пообщаться, планида у них такая.
Друг с другом они любят поспорить на различные богословские и богослужебные темы - о сотворении мира, о православной педагогике, о борьбе с сектантами и так далее. Они очень любят встречи, посиделки с друзьями, их споры эмоциональны и красочны. Иногда увлекаются и могут говорить часами, забывая обо всем на свете.
Например, ждет жена мужа вечером дома. Час ждет, два, три. Начинает волноваться, звонит в храм, спрашивает, давно ли ушел батюшка. Поддатый сторож сонно отвечает - давно, часа три назад. Матушку уже и в жар, и в холод бросает. Хорошо, сейчас мобильные есть у всех, даже у школьников. Звонит на мобильный - электронный голос отвечает, что абонент недоступен, попробуйте перезвонить позднее. Попадья уже поседеть готова, и в этот момент "абонент" является домой довольный и радостный. И с детской улыбкой с порога объявляет, что встретил старинного приятеля по семинарии, или пришлось зайти в гости к прихожанам, а там разговор на три часа, мобильный после службы включить забыл, а сам позвонить жене тоже забыл, так был увлечен интересной беседой, что не заметил, как время пролетело. И это безо всякого злого умысла и с таким восторгом, как будто жене настолько интересно, что она в первом часу ночи просто мечтает послушать о его семинарском товарище или о прихожанах.
Еще один миф необходимо развеять. В народе не без помощи художественной литературы и телевидения сложился устойчивый стереотип, что священник - это хмурый, чрезвычайно серьезный персонаж, вечно всех поучающий, который картинно возводит глаза к небу или смиренно разглядывает свои сапоги. Одним словом, через пять минут общения с таким типом начнется мучительная зевота, а через десять может стошнить от изобилия приторного благочестия, излитого на собеседника.
В реальной жизни жеманства и манерности в священниках крайне мало. Как правило, это очень веселые, живые люди, которые просто счастливы в своем служении и как дети радуются всему, что по вере их посылается им Господом. Которые, конечно, имеют свои грехи, человеческие слабости, недостатки, но искренне верят в Бога и в то, что все ниспослано Им. Именно искренность и простота привлекают к ним многих и многих людей. Помните рекламу: "Надо чаще встречаться"? Так вот, чтобы понять этих людей и их служение, надо действительно чаще с ними встречаться.
НЕМНОГО ОБ ЭТИКЕТЕ
В православии существуют общепринятые нормы этикета, незнание которого может поставить человека в неловкое положение. Очень распространенная ошибка - обращение к священнику "святой отец". Человек, говорящий так, выглядит крайне невежественно и неприлично. В православии к священнику принято обращаться либо "отец N", если известно имя, либо "батюшка".
Общепринято среди православных христиан вместо простого "спасибо" говорить "спаси, Господи", вместо "приятного аппетита" - "ангела за трапезой", а отвечать - "невидимо предстоит". Когда приветствуют священника, вместо привычного "здрасьте" говорят "благословите". С этими словами вместо рукопожатия берут у него благословение, особым образом складывая руки. Но если кого-то такой порядок сильно смущает, то можно просто поздороваться, как с обычным человеком, ничего в этом зазорного нет, главное - не называть его "святой отец".
Когда просят прощения, то отвечают "Бог простит" или более длинно "Бог простит, и я прощаю", но последнее принято говорить на прощеное воскресение.
Прощеное воскресенье бывает раз в году, перед первым днем Великого поста, когда христиане стараются попросить прощения у всех своих близких, родных и всех даже малознакомых. И даже если нет никакой обиды, все равно просят друг у друга прощения.
Во время работы говорят "Бог в помощь". Когда собираются в путь или на ответственное дело, говорят "С Богом", а не привычное "Ни пуха ни пера".
Если вы пожелаете верующему ни пуха ни пера, то не обижайтесь и не удивляйтесь, если он вам ничего не ответит, - чертыхаться-то не принято.
В монастырях и на приходах, когда стучат в дверь, то вместо "разрешите войти" произносят молитву, которую иногда для самых забывчивых вывешивают на дверь: "Молитвами Святых Отец наших Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас", но на практике чаще произносят кратко "Молитвами Святых Отец наших", - а в ответ "Аминь" вместо "войдите". Если вы попали в монастырь и не соблюли сего правила, вам могут просто не ответить, сколько ни тарабаньте в дверь. Так там принято, и лучше это знать заранее, чем попасть впросак.
Некоторые слова, на первый взгляд совершенно безобидные и привычные, тоже не принято употреблять. Например, "обожаю"; обожать ничего и никого нельзя, так как это значит "обожествляю". Обожествлять предметы или живых существ означает сотворить себе кумира или бога, даже если вы применили это слово, совершенно не думая о кумирах или богах. Называть кого-либо своим кумиром тоже не положено. Или слово "прелесть"; как мы к нему привыкли, только и слышим: "Ах, какая прелесть". Оказывается это слово тоже в запретных списках. У него корень "лесть", "прельщение", а эти слова имеют уже резко отрицательное значение. Более того, в православной терминологии словом "прелесть" обозначается состояние тяжелого духовного недуга, который выражается в экзальтированности и истеричности.
ПОД ПРИЦЕЛОМ
Священническим семьям приходится жить под пристальным вниманием всех окружающих, а это тяжело, подчас утомительно. Это жизнь публичных людей. На киноартистов и других известных людей постоянно оборачиваются, их разглядывают, о них перешептываются и показывают на них пальцем; то же самое происходит и со священниками.
Если батюшка с матушкой приходят в магазин, то их не только без стеснения разглядывают, но и заглядывают в корзину с продуктами. Мол, чем же попы питаются? "Надо же, кефирчик, ой, и курочка. А это что? Это же бутылка пива! Так-так, грешим, святой отец". Примерно так выглядит это навязчивое любопытство.
Однажды, в четверг вечером, мы заехали в супермаркет; дома ничего к ужину не было, вот и заехали. Взяли какой-то мясной полуфабрикат, чтобы быстро пожарить, время достаточно позднее и возиться у плиты не было ни сил, ни времени. Мой муж, как всегда, был увлечен беседой с одним своим знакомым и вокруг себя как обычно ничего не замечал. Беседа затянулась, и мы застряли возле мясных полок. Но я заметила, как некая пожилая женщина с упорством истребителя давно кружит вокруг нас, назойливо заглядывая в нашу тележку. Наконец, подойдя к нам почти вплотную, женщина громко и обличительно прошипела: "А в пятницу-то мясо есть нельзя!" Я уже была готова к отражению налета и нанесла ответный удар: "А мы в пятницу его есть и не собираемся". Мадам отлетела на почтительное расстояние и, сделав завершающий круг, растворилась среди стеллажей.
Любимой темой, так сказать информационным поводом в любом местном скамеечном ретро-клубе является жизнь священнической семьи. Соседи всегда с удовольствием обсудят, во что одета матушка, как одеты и обуты дети, сколько у них велосипедов, роликов и прочих детских радостей, кто приходит, и на каких машинах приезжают, и что из машин выносят, и так далее и тому подобное.
- Мань, а попадья-то опять беременная.
- Да что ты?!
- А попа-то вчера на машине баба привезла, да, собственными глазами видела. Как не может быть, все может быть, это они только с виду все такие:
- Вон дочка ихняя пошла. Туфельки-то новые, да и плащ другой:
Скажете, что это всех так обсуждают на скамейках. Не всех, священники лакомый кусок, можно сказать, бренд любого двора.
Мы живем в обычной московской девятиэтажке. Первые годы к нам было очень настороженное отношение, нас постоянно обсуждали. Когда у меня появилась "десятка", ее называли иномаркой. Когда я пошла работать и у наших детей появилась няня, то ее каждый день буквально атаковали все наши дворовые кумушки, расспрашивая, сколько мы ей платим и как живем, на чем спим и что едим. Когда я делала ремонт, ко мне приставали, что я буду стелить - линолеум или паркет. Когда ко мне приезжал отец на большом черном джипе, все замирали, разинув рты, а потом начинали возбужденно шушукаться, и так далее и тому подобное.
И только крайне общительный и приветливый нрав моего мужа, который даже с пьяными мужиками умеет разговаривать как с лучшими друзьями, через несколько лет глобально изменил к нам отношение и растопил лед недоверия. А люди наконец поняли, что мы не с другой планеты, и стали относиться просто как к соседям.
Но еще раз убеждаешься, что священникам достаются все прелести публичной жизни. Незамеченным в подъезд не войдешь.
АРТЕМИДКИ, или РЯСОФИЛКИ
Мы затронули тему внешней публичности священнослужителей и их семей, но есть внутренняя публичность, можно сказать, внутриприходская, о которой в церковных кругах не очень-то принято говорить, но от которой священники страдают гораздо больше, чем от внешних проявлений интереса к их персонам. Это женщины - почитательницы и воздыхательницы, неустанно преследующие своего кумира-батюшку. Один наш знакомый назвал этих дам "артемидками" - по имени известного московского протоиерея, который особенно от них страдает за свою необыкновенную душевность и мягкость. В церковной среде их еще называют рясофилками. Не думайте, что священникам такое почитание доставляет удовольствие; надо быть окончательно тщеславным типом, чтобы испытывать упоение от подобного. Священник Михаил Ардов (не из Московской патриархии) выразился по поводу этого явления очень точно. Он сказал, что если чурбан обрядить в рясу и клобук, то у него моментально появятся почитательницы.
"Артемидки" - это особы экзальтированно-истеричного склада, как правило, очень одинокие или разведенные женщины с ярко выраженным сексуально-религиозным психозом. Православная одинокая женщина не может завести себе бой-френда, такие отношения называются блудом, а духовных сил справиться с элементарной физиологией не хватает, или просто нет желания обуздывать свои страсти, вот и проявляет себя необласканная женская природа таким внешне благочестивым образом. Именно благочестивым, а никак не сексуальными домогательствами, как некоторые могут подумать.
Скорее всего, за подобные высказывания православные закидают меня гнилыми помидорами, так как об этих явлениях в нашей среде не принято говорить вслух. Православные вообще очень часто внешне позиционируют себя так, как будто секса в религиозной среде вовсе не существует, ну просто как в Советском Союзе.
Итак, тот самый протоиерей, именем которого мы назвали сие явление, обладающий, кстати, превосходным чувством юмора, одно время преподавал в семинарии риторику. И вот как он советовал будущим пастырям избавляться от женской назойливости:
- Подходит к вам барышня и говорит: "Батюшка, я за вас всю ночь Богу молилась, всю ночь!" А вы ей отвечаете: "То-то мне всю ночь кошмары снились".
- Или еще, подходит очередная барышня и спрашивает: "Батюшка, как вам мои пирожки? Специально для вас пекла". А вы ей отвечаете: "Ой, матушка, всю ночь в обнимку с белым другом".
Откуда появляются "артемидки"? Я думаю, что происходит это так. Живет себе некая светская барышня, носит джинсы и мини-юбки, работает как все, переживает бурные или вялотекущие романы, да и просто общается с друзьями-мужчинами. И вот происходит нечто, и она становится верующей. В ее жизни появляются храм, православная община, джинсы меняются на длинные юбки, модная прическа на платок. Бой-френды уходят в прошлое, и барышня начинает мечтать о православном муже, куче детей и простом женском счастье, о котором поется в глупой песенке, - "был бы милый рядом". Но милого, православного, суперблагочестивого, с бородкой и нежным взглядом все нет и нет. В церкви женщин всегда больше, чем мужчин. Идут годы, барышне уже давно за тридцать, а то и за сорок, а его все нет, а рядом замужние и такие счастливые многодетные, румяные и не очень, ее ровесницы и гораздо моложе. И мужчины в церкви давно все заняты или хронические холостяки, которые и смотреть не станут в сторону старой девы.
Вот и остается в жизни нашей барышни единственный мужчина - батюшка. А батюшка статен и красив, и ряса на нем такая красивая, и говорит он так красиво и все, все в нем красиво. И даже если батюшка плешивый и гугнивый, то для представительницы артемидского племени он будет красив как Аполлон и красноречив как Цицерон. И тут наша барышня даже и не замечает, как влюбляется в него, такой чистой любовью. Нет, нет, о греховном она и подумать не смеет, разве можно о батюшке такое думать! Но ей так хочется его видеть, и брать у него благословение, и ручку целовать, и вести длинные беседы о спасении души и об искушениях, с которыми наша барышня отважно борется, и подарки ему дарить по поводу и без повода, и так далее и тому подобное.
Только не подумайте, что все одинокие религиозные женщины страдают этим душевным расстройством. Скорее, таких болящих меньшинство, но это меньшинство уж очень прилипчивое и надоедливое.
Артемидки бывают и замужние; просто дамочка недовольна семейной жизнью, вот и ищет утешение у батюшки. О такой артемидке придется поведать в сказке-были, которую рассказала мне одна знакомая.
КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА
Жил-был один батюшка. Были у него матушка и шестеро детей.
Служил этот батюшка где-то под Нижним Новгородом.
Жили они, не тужили, пока однажды не получила матушка в наследство от бабушки трехкомнатные хоромы в Москве. Подумали они с батюшкой и решили переехать в стольный град Москву. В Москве столько школ и гимназий, детям будет где учиться. Сказано - сделано. Батюшка отпросился у архиерея, собрал вещи, детей и переехал. В Москве батюшка пошел служить на приход десятым священником, пятым помогающим. Матушка тем временем устроила деток по разным школам, получила права, купила машину и давай детей возить с занятий да на занятия. Так они жили-поживали и добра наживали, пока не грянул гром.
Служил себе батюшка на своем приходе, не думал не гадал, как напало на него одно тяжкое искушение. Повадилась к нему на исповедь дьяконша ходить, жена тамошнего дьякона, мать четверых детей. И вот придет к нему на исповедь и давай жаловаться на свою тяжкую жизнь, душу изливать да батюшкиного утешения искать. Так, мол, и так, дескать, муж не любит, не голубит, дети балуются, не радуют, жизнь не жизнь, никакого спасу. Батюшка ее все утешал, а потом и сам ей жаловаться стал - мол, у него то же самое. Жена не любит, не голубит, слова ласкового не вымолвит, все с детьми да по своим делам. А я вот один бедный да несчастный.
Дальше больше. Стал наш батюшка с дьяконшей встречаться да на прогулки по городу ходить. То в парке погуляют, то в кафе посидят, да так им хорошо друг с другом, так легко, да столько интересных тем для обсуждения, радостно так. И вот ходят они, гуляют, словно молодость к ним вернулась. А когда не могут встретиться, так обязательно созваниваются, или SMS'ками перекидываются, или по электронке переписываются. И вот дьяконша батюшку уже "своим родным" называет и стихи ему пишет: мол, родной мой, солнечного дня тебе:
Стал батюшка своей жене говорить: ты мне жизнь испортила, ни дня счастливо с тобой, окаянной, не прожил, и зачем только на тебе женился. А вскоре заявил, что уходит от нее и будет жить отдельно.
Решили они с дьяконшей снять себе уголок, дабы свить там гнездышко. Но тут дьяконша вроде опомнилась и решила до греха не доходить, а остаться со своим законным мужем. А другие говорят, что это батюшка греха убоялся и с дьяконшей жить не стал. А совсем уж злые языки поговаривают, что батюшка с дьяконшей вместе все же пожили, да разбежались. Чем все закончилось на самом деле, никто не знает, кроме Господа Бога. Но знаем одно - батюшка к жене так и не вернулся и с прихода своего ушел. Так и живет один, а чем занимается - неизвестно.
Говорят, что это с батюшкой случился кризис среднего возраста.
Вот и сказке конец, а кто слушал молодец.
В церкви всегда много сумасшедших и людей с неустойчивой психикой или пограничными состояниями, и это естественно, так как изначально церковь предназначена для тех, кто нуждается в исцелении и успокоении. Поэтому больные и несчастные люди не должны смущать тех, кто считает себя более здоровым. Писательница Дина Рубина, бывшая наша соотечественница, живущая в Израиле, заметила, что в Иерусалиме много сумасшедших. Там много сумасшедших по той же причине, что и в церкви. Иерусалим - святой город, поэтому и умалишенных там очень много. Знаете, почему врачи здоровому человеку пишут "практически здоров"? Потому что абсолютно здоровых людей не бывает.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В нашей книге мы сознательно не затрагивали различные аномальные явления, которые иногда встречаются в церковной жизни. Главной задачей была попытка описать жизнь самых обычных, среднестатистических священников, их традиций, ценностей, жизненных принципов; тех священников, которые искренне несут свое служение, отдавая все силы и всю жизнь Церкви и Богу. Аномалии и извращения, конечно, есть, как и в любом человеческом сообществе, где есть люди из плоти и крови, со своими страстями, болезнями, слабостями и корыстными стремлениями. Это и пьянство некоторых священнослужителей, и сребролюбие, и безнравственное поведение. Эти больные вопросы дискредитируют Церковь в глазах простых людей, так как усиленно обсуждаются и смакуются в различных СМИ, бесстыдно преувеличиваются и обрастают крамольными подробностями.
Однако священство является одним из самых благочестивых сословий России. Большинство священников без пиара и помпы, искренне, по совести исполняют свое служение Богу и людям.
Они всегда были и будут оставаться чужими в нашем мире. К ним всегда было и будет настороженное отношение, их никогда не понимали и не будут понимать. Их главная мечта и цель в жизни - стать гражданами неба, они не имеют отечества здесь, на земле, они другие, хоть и состоят из той же крови и плоти, что и все люди.
Они не хотят меняться и подстраиваться под веяния времени, сколько бы их об этом не просили. Они живут так, словно находятся вне времени. Их сложно понять, их надо принимать такими, какие они есть.
В одной из своих работ святой Иоанн Златоуст сказал, что Бог поставил священников из людей, а не из ангелов, чтобы они, имея собственные немощи, снисходили к немощам человеческим.
